Новое — это еще «более лучшее» старое
С тех пор на моей улице уже два раза — за десять лет — полностью меняли покрытие на «еще более новое». Перед этим всякий раз откручивали и выбрасывали «лежачих полицейских» — и я слепо надеялся, что больше их и не будет… Но тщетно: на улице клали новый асфальт — и неумолимо снова прикручивали «полицейских», всякий раз еще больше прежнего.
Самое интересное, что все довольны. Горюю и возмущаюсь я один. Особенно женщины — целиком за: «а чтоб не гоняли», «а я спокойна зато за своего ребенка» и т. п.
Народ, конечно, всегда прав. Безопасность детей — превыше всего. Я только не понимаю — на фига ж в таком случае было ремонтировать эту улицу? К чему была эта пустая трата госденег? Сначала ремонт, потом «полицейских» приколачивать — всё ведь растраты. Оставили бы как есть — ямы, провалы, трещины. По ямам-то никто не разгонялся. Все так и ехали — 20 км/ч. Опять же — шло непрерывное совершенствование водительского мастерства, пока меж ям лавировали.
Это, я считаю, российская карма. Или жить, потихоньку, крадучись пробираясь меж ям и оползней, — или напрячься, построить почти европейский автобан — и потом долго, с упоением, прикладывая недюжинную смётку, его портить, создавая там искусственные препятствия взамен естественных. Все ради блага детей, естессно, по Остапу Бендеру.
Прелести «похорошения»
Дело в том, что я люблю свою улицу. Она окраинная, ничем не примечательная, но я, как-никак, все-таки прожил на ней, с перерывами, больше 30 лет. Когда ее в конце нулевых вдруг начали ремонтировать — масштабно, c полной заменой дорожного полотна, для всех окрестных жителей это стало самым ярким свидетельством того, что мой город не просто невиданно разбогател, но уже просто лопается от денег.
Я ведь помню, до какого состояния дошла моя улица в середине нулевых, перед ремонтом. О, это было нечто! Асфальт на ней слезал струпьями; ее прихотливо пересекали какие-то овраги, канавы и ямы; там, где асфальт чудом сохранился, он странно горбился, и машины скакали на нем, как горные козлы. Проезжать по улице где-нибудь в 2005-м было особым искусством — такие виражи надо было закладывать. Причем люди, уверенные, что в родном Отечестве дела могут идти только от плохого к еще худшему, уже абсолютно не ждали, что на улице хотя бы дырки залатают; скорее уж все были морально готовы к тому, что остатки дорожного полотна окончательно провалятся и откроется бездна…
Ан нет. Деньги пришли к нам, и после каких-то полугода мучений все преобразилось: там, где были вечные канавы и ямы, повсюду блестел новенький, гладкий, ровный асфальт. Шины не просто мягко катились по нему, они пели. Они урчали, как сытые коты. Эх, какое было время. Я на секунду поверил, что жизнь действительно пошла на лад.
Но недолго музыка играла. Недолго машины свободно ездили «по улице моей». Случились аварии, на переходе сбили чудесную девушку, работавшую в видеопрокате напротив моего дома, — и всё: дорогу стали «оснащать» тупыми и неумолимыми надолбами. Вся моя улчонка — меньше двух километров в длину; сегодня «лежачих полицейских» на ней — аж восемь рядов. И три светофора.
